Новая жизнь песни Валенки

«Кстати, о знаменитых «Валенках». Песня эта тоже обрела свою новую жизнь в годы войны: «Собрались однажды солдаты после боя… «Сама Русланова в концерте!» - прокатилось по ротам…Поёт Русланова и видит, что у одного молоденького солдатика валенки, ну, как говорится, на одном честном слове держится. Вспомнила она мгновенно саратовские частушки про валенки да и завела их тут же, только на свой манер… Рождение песни приняли на ура, и осталась она в репертуаре Руслановой на всю жизнь.… А владелец тех валенок… рассказал ей после концерта, сколько вёрст ему пришлось «отмахать» за ночь. Зато задание выполнил да с корабля на бал – на концерт поспел… Каждый вспоминает, как тепло… вспоминает в песне Русланова эти валенки – «не подшиты, стареньки». Из-за них, замечает она с грустной усмешкой, парню не в чем к миленькой ходить. Однако девица из-за валенок не терялась и «по морозу босиком к милому ходила». Тоненько выпевает голос эту «морозную» фразу, и мы будто воочию видим босоногую, полнокровную, цветущую красну девицу, на цыпочках семенящую по снежной тропке. Недаром «Валенки» считаются своеобразной визитной карточкой Лидии Андреевны Руслановой – её певческий подчерк проявлен в этой доброй и лукавой русской песне во всей самобытности». /Антрюхина -Юхтина Г. «…Зачинай сызнава!», с. 11/. Военные «Боевые киносборники» - своеобразные концерты, снятые операторами для фронта, сохранили для нас и облик Руслановой и её манеру исполнения песен в трудной боевой обстановке. Она оставалась «сама собой» - Руслановой, с её раскатным, завораживающим голосом, с её колдовской, чарующей и одновременно зажигающей слушателя манерой. Она была, пожалуй, чуть мягче, чуть сердечнее. Большой добротой светились глаза, сияющие радостью. И, как никогда, пожалуй, сквозь эту радость просвечивала печаль. Она-то знала цену победы и цену человеческой жизни – всю войну работала на фронте». («Лидия Русланова. В воспоминаниях современников». М., «Искусство», 1981. // Н. Смирнова. «Русланова – это русская песня». С. 78 -79). «Как-то после войны пригласила я её к себе в гости…И вот, когда до её прихода осталось с полчаса, вижу: на улице, у наших ворот, - толпа народа. «Уж не случилось ли чего», - подумала я со страхом. Выбегаю к воротам. «В чём дело?» - спрашиваю. - Русланову ждём. - Откуда же вы знаете, что она приедет? - А нам Наталья Петровна сказала. Господи, да ведь я-то сама одной только Наталье Петровне и сказала о приходе Руслановой. И вот за несколько минут об этом уже знает вся улица…Она действительно пришла, и люди смотрели на неё с восторгом. - Что случилось-то? – спросила Русланова. - Да ничего, вас ждём, чтобы посмотреть. - Ну спасибо вам, что вы меня не забываете. Снова, в который раз я удивилась тогда, как она спокойно чувствует себя и говорит с множеством незнакомых людей. Как прост, сердечен и естественен её тон. Да, она никогда не противопоставляла себя людям, не кичилась, а сознавала себя частью этих людей. Она всегда старалась не выделяться. Как-то на гастролях, помню, приехали мы в один город. Нас расселили по гостиничным номерам, а Руслановой предоставили целый особняк из каких-то директорских фондов. - Одна не поеду, - заявила твёрдо Русланова. – Мы вместе приехали. - Ну возьмите с собой кого хотите. Русланова позвала несколько человек. Поехали. Подъезжаем к дому и слышим… её голос. - Ну вот, не успела приехать – уж пою. Это хозяева встречали её – её пластинками. - Как мы вас ждали, - сказали они, выбежав навстречу, и захлопали в ладоши. На одном из заседаний в Колонном зале в президиуме сидел С. М. Будённый. Заседание окончилось, и его пригласили на концерт. - А кто будет петь? – спрашивает Будённый. Отвечают: такие-то и такие-то. - А где же Русланова? - Руслановой в программе нет. Русские песни будет петь другая певица. - Других я знать не хочу. Я знаю только Русланову. И ушёл. Как бы ни был грандиозен её успех, она никогда в концертах больше трёх - четырёх песен не пела. И в каких-нибудь не очень больших залах даже объясняла зрителям почему: - Коли много буду петь – я вам надоем. А так вы опять захотите меня послушать и позовёте. Она знала чувство меры. Лидия Андреевна была весёлым человеком, и вокруг неё всегда были шутки, смех, оживление…Она как бы нутром чувствовала значение смеха для людей. Особенно это сказывалось во время войны. Придёт к бойцам в походный госпиталь и скажет: - Голубчики мои! – И такое начнёт рассказывать, что все стонут от смеха. А уж пела она для них – просто соловьём заливалась. Известна жизнь эстрадного артиста – города, гостиницы, концерты…Предконцертное время для Лидии Андреевны всегда было святым временем. В эти часы она была тиха и сосредоточена. Но зато после концерта снова все так возбуждены и взволнованы. Что уснуть нет никакой возможности. Собираемся в одном каком-то номере, чаще всего у Руслановой. И тут начинаются шутки, смех, рассказы и показы. Рассказы Руслановой были самыми сочными и ядрёными.… Всякий анекдот превращался у неё в жанровую сценку. Но она не только сама рассказывала – любила и умела слушать. У меня, похоже, получались имитации, дружеские шаржи на наших же  товарищей Аристов, и Русланова часто просила, чтобы я изобразила того или иного актёра, а потом, разойдясь, кричала: - Ну, покажи меня, покажи меня! – И первая заливалась  смехом, когда я показывала, как она, готовясь в гости или к выходу, не глядя в зеркало, красила брови и губы – всегда, впрочем, точно – и при этом говорила: - Я своё лицо наизусть знаю. А зеркало уж теперь поздно брать. Или я показывала, как она, пробуя приготовленное для званого вечера угощение, находила всё недостаточно острым и щедрой рукой сыпал перец, соль, сахар, приговаривая: - Вот теперь – полная кульминация». («Лидия Русланова. В воспоминаниях современников». М., «Искусство», 1981. // А. Ревельс. «Штрихи к портрету». С. 203 - 206). «Перечислить весь руслановский репертуар просто невозможно, Зыкина права, говоря, что «память её на песни – старинные плачи, причеты, страдания, романсы – неисчерпаема. Она могла достать из своей сокровищницы любой напев, любую мелодию… Она не заглядывала в песенные сборники, она знала такое множество разнообразных песен – и северных, и среднерусских, и сибирских, и казачьих, - что вряд ли кто мог с ней соперничать. Как-то Лидия Андреевна даже «завела» на спор популярнейшую исполнительницу Тамару Церетели – кто больше вспомнит романсов. При это надо учесть, что романсы были, так сказать, не «прямой специальностью» Руслановой. Состязание длилось несколько часов – одна певица начинала, другая подхватывала; одна вспоминала, другая перебивала её». И дальше: «давно уже были спеты все знакомые, популярные вещи, а Церетели и Лидия Андреевна всё ещё продолжали, удивляя нас, счастливых слушателей, памятью, знанием, чувством. «Победила», кажется, всё-таки Лидия Андреевна». /Зыкина Л. «Лидия Русланова и театр песни», с. 104, 109/.