Выступления на полях сражений

Леонид Осипович Утёсов и Лидия Андреевна Русланова

 Там Утёсов Яшку - шофёра представлял, Аркадий Райкин выступал со своим номерами, а потом пела Лидия Андреевна Русланова частушки:

 «На дубу сидит ворона,

Кормит воронёночка,

У какой-нибудь разини

Отобью милёночка».

(Владимир Вардугин «Легенды и жизнь ЛИДИИ РУСЛАНОВОЙ». Саратов. Приволжское книжное издательство. 1999. С. 169 - 171). «Летом (26 июля. – Д. В.) 1942 года «Огонёк» публикует очерк писателя В. Катаева «Концерт перед боем». На серой газетной обложке журнального номера рядом с фотографией автодесантников напоминание – «58-я неделя священной Отечественной войны». Очерк по-фронтовому деловит, строг, однако занимает целую полосу пятнадцатиполосного выпуска». Здесь прервём текст и сделаем необходимую вставку, дальше читая по книге Владимира Варугина. «Она только что приехала с фронта. Через четыре дня она снова уезжает на фронт. Мы сидим в её номере в гостинице «Москва». За окном громадные дома и асфальтовые перекрёстки московского центра. Мчатся закамуфлированные машины, рассыпают искры трамваи и троллейбусы. Торопятся пешеходы. Серый весенний деловой московский денёк. Она ещё полна фронтовых впечатлений. Это известная  исполнительница русских народных песен Лидия Русланова. На ней скромное коричневое платье. Волосы просто и гладко убраны. Лицо чисто русское, крестьянское. Она и есть крестьянка-мордовка. Почти с первых же дней войны она разъезжает по частям героической Красной Армии, выступая перед бойцами. Она ездит с маленькой группой, в которую входят фокусник, баянист, скрипач, конферансье.  Где только они не побывали! И на юге, и на юго-западе, и на севере! Они дали сотни концертов. Красная Армия необыкновенно любит и ценит искусство. Вкус к искусству лежит в крови русского народа. Ничто так не поднимает его дух, как искусство. Музыка, пение, литература, поэзия – верные друзья русского народа. Множество актёрских бригад, созданных Комитетом по делам искусства и Концертно-эстрадным объединением, беспрерывно посещает части Действующей армии. Их работа огромна. Можно сказать, что за время войны такие бригады дали на передовых позициях десятки тысяч концертов. И это будет не преувеличением. - Ну, как вам сьездилось, Лидия Андреевна? – спрашиваю я. - Замечательно! – с воодушевлением отвечает она. И, конечно, следующий же мой вопрос. - Как дела на фронте? - Бьём врага, - коротко говорит Лидия Русланова. – Упорно, ежедневно. Её глаза светятся уверенностью в победе. Она охотно рассказывает о своей поездке. Особенное впечатление производит её рассказ о концерте в 300 метрах от линии огня, данный за тридцать минут до атаки на укреплённый пункт Н. и перед моими глазами возникает незабываемая, волнующая встреча. Лес. В лесу ещё сыро. Маленький, разбитый снарядами и полусожжённый домик лесника. Совсем недалеко идёт бой – артиллерийская подготовка. Осколки срезают сучья деревьев. Прямо на земле стоит Лидия Русланова. На пенёчке сидит её аккомпаниатор с гармоникой. На певице мордовский, яркий сарафан, лапти. На голове цветной платок – по алому полю зелёные розы. И что-то жёлтое, что-то ультрамариновое. На шее бусы. Она поёт. Её окружает сто или полтораста бойцов. Это пехотинцы. Они в маскировочных костюмах. Их лица черны, как у марокканцев. На шее автоматы. Они только что вышли из боя и через тридцать минут снова должны идти в атаку. Это концерт перед боем. Горят яркие краски народного костюма Лидии Руслановой, Летит над лесом широкая русская песня. Звуки чистого и сильного голоса смешиваются с взрывами и свистом вражеских мин, летящих через голову. Бойцы, как зачарованные, слушают любимую песню. Рядом западная дорога, по которой идут транспорты, автомобили, сани, походная кухня, и вот, услышав голос певицы, один за другим люди и машины сворачивают к домику лесничего. Лидия Русланова поёт уже перед громадной толпой. Вот она кончила. Молодой боец подходит к певице. Он говорит: - Видишь, какие мы чумазые после боя. Но песней своей ты нас умыла, как мать умывает своих детей. Спасибо. Сердце оттаяло. Спой ещё. И она поёт. Поёт широкую, чудесную русскую песню:

«Вот мчится тройка удалая

Вдоль по дороге столбовой.

И колокольчик, дар Валдая,

Звенит уныло под дугой…».

Но подана команда. Бойцы уходят в лес. Через минуту лес содрогается от сплошного треска автоматов. Началась атака. Вдохновенные песней, бойцы стремительно атакуют противника. Несётся отдалённое «ура». А уже к певице подходит хирург. Он просит певицу спеть раненому лейтенанту, которого везут в санбат. Певица идёт к раненому. На носилках лежит тяжело раненый лейтенант. Голова забинтована. Виден только один голубой, блестящий глаз.  Рот запёкся. Лейтенанту трудно говорить. Но поворот его забинтованной головы  и голубой глаз выражают просьбу: «Спойте!». Она ласково наклоняется над ним. Тихо говорит: - Может быть, вам тяжело будет слушать? Может быть, это вредно? Губы лейтенанта шевелятся. Он еле слышно говорит: - Нет, пожалуйста. Спойте. Для меня это будет лучшее лекарство. И она поёт. Поёт тихо, как мать над постелью больного сына. Она поёт:

«Ах, ты степь широкая, степь раздольная.

Ой, да Волга-матушка, Волга вольная…».

И радостно блестит голубой глаз лейтенанта, и рука его благодарно жмёт руку певицы. Где только не выступают фронтовые артисты! В хлевах, в банях, в избах, в лесах, в окопах, в блиндажах. Они живут трудной и славной фронтовой жизнью. Они делят с армией всё. И армия их обожает – от последнего рядового до первого генерала. Пехотинцы несут им свои котелки с огненным борщом, танкисты предлагают им свой паёк – сто граммов водки. Казаки заботливо кутают их в свои чёрные косматые бурки и яркие, алые и синие башлыки. С песней, с широкой русской песней, идёт армия в бой. И побеждает…».  (Владимир Вардугин «Легенды и жизнь ЛИДИИ РУСЛАНОВОЙ». Саратов. Приволжское книжное издательство. 1999. С. 169 - 176). Продолжаем дальше предыдущую вставку. «Где только, действительно, не побывала в годы войны Русланова! Однажды под Вязьмой произошла одна из тех «диковинных» историй, которые, как ни странно, частенько случались именно в дни всенародной войны. Символическая история. Привели актёров в землянку. Вошли трое солдат. Отправляются в дорогу, просят спеть им «на посошок». Русланова поёт. Ночью одного из них приносят. Тяжело ранен. «Он стонал в беспамятстве, - рассказывала потом эту историю Лидия Андреевна. – И всё звал маму. Села я возле него, взяла за руку и запела тихонечко колыбельную. «Зыбка» называется. Пою и слёз не сдерживаю: кажется мне, что это мой сын умирает. Так хотелось с песней вдохнуть в него силу жизни! Перестал он метаться, а рука всё холодеет, холодеет… вскоре увезли. Часто я вспоминала о нём, но так и не могла узнать, жив ли или умер тогда.… Наступила поздняя осень. Наша бригада была уже на другом фронте. Выступали мы однажды на открытой лесной поляне. Только запела я, вдруг бросается  ко мне боец с Золотой Звездой на гимнастёрке, кричит: «Мама! Мама! Я узнал, я помню, это вы мне пели, когда я умирал». /Русланова Л. С верой в сердце. – «Сов. Эстрада и цирк», 1968, № 5, с. 2/. А потом, уже в районе Сухиничей, снова встретила Лидия Андреевна своего бойца, и снова – раненого. «И опять я гладила его окровавленную руку, а он говорил мне: «Теперь я верю, что доживу до Победы, если нашёл вас, если, раненый, дополз». А утром артистов попросили дать концерт на поляне перед солдатами, уходящими в бой. Помню, как мы выступали прямо на снегу. Гармонист сидел на пеньке. Я пела весёлую плясовую песню, и бойцы с автоматами за плечами плясали. Плясали, может быть, последний раз в жизни, я понимала это, и сердце моё сжималось, но я старалась, как можно больше задора внести в их пляску». /Там же/. Но вот – конец войны. Последний военный концерт. «Кончился концерт, - рассказывает Русланова, - я пою русскую песню «Степь широкая» и вижу, что кто-то расталкивает людей, всё ближе пробирается к нам. И вдруг бросается ко мне прямо на ступени. Я сразу узнала его, хоть и возмужал он – офицером уже стал, вся грудь в орденах. Выжил. Подняла я его руку и крикнула: «Смотрите! Вот русский солдат! Умирая, он верил в победу. И он дошёл до Берлина. Он победил». /Там же/.